Очень интересно иной раз читать заметки о Баку, вышедшие на заре Советской власти. Очень многое можно из них почерпнуть. Не столько даже исторических фактов, сколько понимания того, какое Баку в то время имел значение для новой страны. Да и о многом другом можно прочитать между строк.
Очень интересными с этих точек зрения являются две заметки о Баку во втором номере журнала «Вокруг света» за 1927 г. Обе заметки специального корреспондента под фамилией (или псевдонимом) «Мак» объединены под общим названием «Город жирных ветров» и иллюстрированы тремя фотографиями.
Первая подписана как «Храм огнепоклонников в Сабунчах» (да-да, именно в Сабунчах), вторая — как «Новый промысел им. т. Кирова» (речь идет о 7-м промысле «Солбаз», который, в отличие от Атешгяха, располагался как раз в Сабунчи), а третье — как «Новые рабочие поселки (каменные каттеджи американского типа)» (через букву «а» в слове «коттеджи». Видимо, на фото домики поселка им. Разина).
В начале своей статьи Мак пространно и образно рассуждает о нефти:
«…Нефть в наш век — золотая сказочная Индия, за призраком которой гнались на пиратских судах отважные мореплаватели и искатели приключений XV и XVI вв., пока не набрели на страну, где жидкое золото превзошло своей чудодейственной силой все сокровища Индии. Через несколько веков нефть Пенсильвании затвердела в карманах Рокфеллеров и сейфах Пятой авеню тяжелыми пачками настоящего золота…»
Чтобы читателям Советской России было понятно, внизу дана сноска, объясняющая, что 5-я авеню — это «улица богачей в Нью-Йорке». А вот что касается первой страны, где было найдено «жидкое золото», то тут автор глубоко ошибся: первой страной была отнюдь не Америка, а территория современного Азербайджана.
Далее Мак снова рассуждает о важности нефти:
«…легкие пары нефти, ее душа, — бензин, тот овес, которым кормится «стальная конница», сменившая живых коней. Если сегодня исчезнет бензин, завтра люди перестанут летать, автомобили Лондона, Нью-Йорка и Парижа станут мертвыми грудами, лишенными души».
Интересно, а автомобили Баку или Москвы в расчет автором не принимались? Далее читаем:
«Из нефти, отдавшей человеку все свои ценнейшие части, из черного смоловидного гудрона с прошлого года делают асфальт, основу городского благоустройства. Нефть — частица мыла, без которого нет цивилизации. Нефть в виде очищенного до прозрачности солярового масла мы едим в виде подливки к вкусным рыбным консервам. Нефть же дает нам популярное лечебное средство — вазелин. Из нефтяных газов можно делать столь нужный современной медицине хлороформ. Нефть участвует в изготовлении красок. Из буровых вод будут извлекать на заводе, который уже строится в Баку, йод, на покупку которого за границей мы тратим ежегодно 20 млн рублей».
Мак, скорее всего, имел в виду завод в Нефтечале.
«И еще тысячи вещей делают из этой неразгаданной жидкой крови земли. Ведь никто не знает, как образовалась нефть. Некоторые ученые думают: «Нефть — продукт разложения животных далекой геологической эпохи. Мы питаем сотворенные нами стальные птицы жиром их далеких предков». «Нет, нефть — продукт разложения морских растений», — говорят другие. Третьи уносятся в небеса, доказывая космическое происхождение нефти.
Но все эти гипотезы считаются маловероятными. Зато с обычной развязной простотой вопрос «разрешает» представитель религии. Варшавский каноникус Клук дает объяснение происхождения нефти, не лишенное остроумия: «В раю земля была плодородна, жирна и обильна. Но после первородного греха, когда бог рассердился на первого человека Адама, жиры райской земли были, по именному повелению Господа, подняты солнцем в небесные резервуары, а отчасти погрузились в землю». Эту сказку об образовании нефти мудрый ксендз заканчивает с помощью мирового потопа.
Не менее просто объясняет происхождение нефти некий невежественный нефтепромышленник из Пенсильвании. «Нефть, — говорит «культурный» капиталист, — не что иное, как… моча китов, которая из полярных морей прошла подземными путями в Пенсильванию».
Тут, наконец, долгое вступление о нефти заканчивается и начинается повествование о Баку и Абшероне:
«Второй, после Америки, по богатству нефтяной район, наш Апшеронский полуостров, врезавшийся городом Баку в волны бурного Каспия, цветет в последние годы бурным цветом. Нефть Апшеронского полуострова была уже известна завоевателю Александру Македонскому, который во время своего похода через Кавказ развлекался тем, что облил мальчика «горящей водой» и зажег».
Насколько правдива история о развлечениях самодержца Македонского — оставим на совести Мака, но, вспомнив великого Александра, автор явно забыл, что первыми, кто стал использовать нефть, он на пару абзацев выше назвал американцев.
«Нефтепродукты, даже по библейским преданиям, потреблялись небезызвестным Ноем, героем сказки «Всемирного потопа», который обмазывал гудроном свой ковчег. То же, уверяют, сделала и мамаша Моисея с не менее популярной корзиной, в которой будущий вождь изральтян плавал по Нилу.
Нефтяные газы дали талантливому Зароастре удобный материал для создания религии огнепоклонничества. В различных местах Закавказья, в том числе и Баку, сохранились храмы этой нефтяной религии.
В одном из этих храмов, в Сабунчах (Известно, что на заре нефтяного бума всю Балахано-Сабунчинскую нефтяную площадь называли общим названием — Балаханы, но назвать Сураханы Сабунчами можно было либо по невежеству, либо сознательно. Но зачем?), еще несколько десятков лет назад дымился вечный священный огонь, т.е. — горели газы, постоянно выделявшиеся из земли. Развалины храма огнепоклонников мне пришлось увидеть и на раскопках Артаксаты, древней столицы Армении».
Автор явно имел в виду город в древнем государстве Урарту, который армяне, ничтоже сумняшеся, объявили «четвертой столицей Великой Армении». Вот так, ненавязчиво, Мак внушает читателям миф о древности республики, которая обрела государственность буквально за несколько лет до выхода сей статьи, и то благодаря большевикам.
Далее:
«Там сохранилась обуглившаяся печь, в которой горел неугасимый огонь. Молящиеся приходили в храм, обращаясь к жрецу с просьбой что-нибудь им предсказать. Когда огонь направлялся в сторону, предвещавшую несчастье, жрец говорил молящемуся, что божество требует жертвы. Верующий приносил плоды, тогда огонь направлялся в благоприятную сторону. Тысячелетия донесли нам в сохранности… обыкновенную вьюшку, при помощи которой жрецы регулировали направление священного огня. Служители и этой религии не были лишены плутовства всех священнослужителей!..
Как же пользовались этой нефтью в различные времена? Во времена бакинского ханства на север и на юг двигались многочисленные караваны верблюдов, уносивших на своих горбатых спинах бурдюки, наполненные нефтью. Ее пили ревматики и больные цынгой (здесь и далее орфография автора).
Начало мировой борьбе за нефть положил Петр I, приказавший ген. Матюшкину: «Идтить к Баке, как наискорее, и тщиться оный город, с помощью божией, конечно достать». Когда в 1723 г. Баку был взят приступом, Петр приказал «белой нефти тысячу пуд или сколько возможно прислать».
А далее начинается вторая статья:
«По-персидски Баку значит — город ветров. Свирепые ветры, норды и моряны хлещут песчаными плетьми по лицу, покрывая все пудрой нефтяной копоти. Еще полон воздух Баку старыми былями. Еще не забыли недавних хозяев, доморощенных Рокфеллеров, строивших роскошные дворцы вдали от нефтяной копоти и разводивших парки на привозной земле. А сорок тысяч рабов, нефтерабочих, жили в закоптелых землянках у самых промыслов, в грязи и нищете. Они были отделены от разгульного центра города, выросшего вокруг некогда роскошного ханского дворца, прорезающего своими длинными подземными ходами весь город нефтяных туманов.
Когда свершилась революция, и дети Черного города победили королей (королей? В Азербайджане?), тогда открылась новая глава в истории «черного золота», зазвучала новая сказка сегодняшнего дня…
Сегодня Баку строится. Строится лихорадочно быстро. За несколько лет выросли новые нефтяные промыслы им. Ильича и им. Кирова. Заводский район, в котором готовят керосин, бензин, масла и другие нефтепродукты, перестраивается. Строятся новые заводы. Рождаются новые производства. Старые способы нефтедобычи и нефтепереработки сменяются новыми, более совершенными. Обновляется и совершенствуется сложное и дорогое нефтяное оборудование. Сооружаются новые подъездные пути, новые трубопроводы, по которым течет нефть…
И вместе с тем меняется облик города, расцветающего на нефтяной своей почве. На пустырях, между районами промыслов и городом растут, как в сказке, рабочие городки, состоящие из американских коттэджей — красивых домиков с крылечками. Таких домов уже выстроено 400. Рабочие с семьями переезжают в эти новые удобные и культурные жилища, покидая навеки старые глиняные мазанки-казармы (глиняные мазанки? В Баку?).
Звенит новый трамвай, сливший в одно целое заводские окраины с центром. Новая, первая в СССР электрическая железная дорога с прекрасным большим вокзалом в мавританском стиле каждые 18 минут отвозит в красивых брянских вагонах рабочих в промысловые районы. Строится канализация. Расширяются электростанции. Цветут новые бульвары, на которых бьют освежающие фонтаны.
Город разрастается, вместив уже 440 тыс. разноплеменного населения, объединенного под пятиконечной звездой социализма… Еще так недавно Баку был ареной жуткой национальной грызни: тюрки (татары) резали армян, армяне — тюрок. Теперь эта грызня сменилась прочным и длительным миром.
А с Каспия дует свирепый норд. Он дышит этим земляным жиром, как и море. В Баку море у берегов жирное, со дна выделяются газы и его можно зажечь… Эти жирные ветры принесли Баку большое счастье. В условиях национального мира и всеобщего раскрепощения этот город живет великим девизом: Расцвет».